— Принято. А куда ваш друг отведет мой «Приус»?

— Достаточно далеко, чтобы всякий, кто отслеживает ваши передвижения, поверил, что вы уехали в Лос-Анджелес. Не беспокойтесь, он будет хорошо заботиться о вашем автомобиле.

— А внедорожник?

— Я выбрала гору Нибо не просто так. Моя подруга, которая на нем уехала, и в самом деле намерена уйти в горы на две недели. И я сомневаюсь, что за ней будут следить до самого конца, — они вернутся, как только убедятся, что внедорожник едет в нужном направлении.

— А ваш телефон? — спросила Блюм.

— Остался во внедорожнике. На случай, если они его отслеживают, я в обозримом будущем нахожусь в Юте. Ваш телефон я положила в «Приус». И взяла с собой несколько одноразовых. Они лежат в сумке за вашим сиденьем. Я загрузила в каждый все важные номера, а также портрет фальшивого Бена Приста.

— А они могут отследить покупку одноразовых телефонов и сим-карт?

— Могли бы, если б я их покупала. Но это сделал для меня другой человек в качестве одолжения. Шесть месяцев назад.

— Еще до того, как вы узнали, что они вам потребуются? — удивилась Блюм.

— Я предпочитаю быть готовой к любым неожиданностям и иметь возможность уйти с радаров, но при этом оставаться на связи. — Этли посмотрела на свою спутницу. — Нам нужно быть на высоте, верно? Мы теперь играем в высшей лиге.

— Я поняла это, как только начала работать на ФБР. — Блюм посмотрела на часы. — Уже почти час ночи. Вы готовы дальше вести машину?

— Я спала на полу своего кабинета восемь часов. Меня хватит по меньшей мере до Оклахома-Сити.

— Но ведь до него довольно далеко?

— Примерно тринадцать часов, если вдавить педаль газа в пол. И мы можем остановиться для позднего ланча.

— Ваша выносливость впечатляет, — сказала Блюм.

— Я добралась на этом автомобиле от Восточного побережья до Юты за два с половиной дня и останавливалась только для того, чтобы воспользоваться туалетом и немного подремать на парковках, а ела на ходу. — Пайн похлопала ладонью по приборной доске. — В нем есть что-то особенное. Когда сидишь за рулем, хочется ехать все дальше и дальше.

Прошло некоторое время.

— Вы не верите, что Джордан и Кинкейд нашли в Гранд-Кэньон тайную пещеру с египетскими артефактами? — нарушила молчание Пайн.

— Нет, не верю.

— А ваш отец?

Блюм ответила не сразу.

— Я думаю, мой отец хотел в это верить. Мы не раз спускались в каньон и искали. Конечно, ничего не нашли.

— Даже с учетом букв дж. и к. на входной двери? — спросила Пайн.

Блюм улыбнулась.

— Мой отец всю жизнь ненавидел свою работу. И мечтал стать искателем приключений вроде Индианы Джонса.

— Он еще жив?

— Нет, мои родители умерли. А у вас?

— Моя мать жива.

— Где она живет?

— Вам лучше немного поспать, чтобы иметь возможность сменить меня, когда я устану.

Пайн ехала вперед.

В Оклахома-Сити они поели барбекю. Потом Блюм, которая бо́льшую часть пути проспала и чувствовала себя превосходно, села за руль, а Пайн перебралась на пассажирское сиденье, отодвинула его максимально назад, чтобы вытянуть длинные ноги, и мгновенно заснула.

Блюм ехала дальше, делая лишь короткие остановки, чтобы сходить в туалет и размять ноги, а один раз час поспала на парковке. Когда они приближались к Нэшвиллу, свернула на заправку и разбудила Этли.

— Небольшой отдых, — сказала она. — И нам пора меняться. Я устала.

Пайн кивнула. Было совсем темно, но до рассвета оставалась еще пара часов. На пустой парковке горел только один довольно слабый фонарь.

Этли зевнула, потянулась, потерла шею и пошла за Блюм к туалетам.

Не успели они закрыть дверь, как та снова распахнулась.

Внутрь вошли трое парней.

Высокие, худые, немногим старше двадцати, все модно и дорого одеты, хотя они постарались сделать так, чтобы их одежда казалась совсем простой. Двое были в шортах цвета хаки, открывавших загорелые мускулистые ноги, разноцветных рубашках с коротким рукавом от «Роберта Грэма» и мокасинах. Третий — в мешковатых джинсах, сильно выцветших, белой рубашке с длинным рукавом навыпуск и мягких туфлях от «Гуччи».

Один из них смял банку от пива и бросил в пустую мусорную корзину. Они стояли и молча разглядывали двух женщин.

Блюм повернулась и посмотрела на них.

— Вы перепутали туалет, — сказала она. — Мужской находится рядом.

Парень в джинсах шагнул вперед, взглянул на приятелей и усмехнулся, показав превосходные белые зубы.

— Нет, это именно то место, куда мы хотели попасть, потому что вы здесь, — сказал он.

— Должно быть, ты издеваешься, — недоверчиво сказала Этли. — Парни, вы что, пришли прямо со студенческой вечеринки?

Парень улыбнулся и из заднего кармана вытащил бутылку «Мэйкерс Марк» [287] .

— Тут ключевое слово — вечеринка, леди.

Блюм посмотрела на Пайн, которая не сводила взгляда с полупустой бутылки. Затем произнесла:

— Этого не будет.

— Перестаньте; мы искали как раз таких, как вы двое, — сказал мужчина. — Зрелые женщины, что может быть лучше? И поверьте: вам понравится то, что вы получите.

Он откупорил бутылку, сделал глоток виски, передал ее своим приятелям, и каждый из них немного выпил из горлышка.

Пайн изучила каждого.

— Неужели для вас это единственная возможность потрахаться? — спросила она.

— Проклятье, мы можем получить любую телку, какую только захотим. Я вполне могу положиться на собственное очарование. И деньги моей семьи. — Он указал на своих спутников. — Кстати, мои друзья тоже.

— В таком случае зачем сидеть в засаде возле женского туалета?

Парень ухмыльнулся.

— Потому что мы можем и мы хотим.

— С нами не получится, — резко сказала Блюм.

Усмешка исчезла с губ парня.

— Не думаю, что у вас есть выбор.

— В таком случае вы не слишком хорошо продумали свой план.

Парень вытащил из кармана небольшой нож.

— Я не люблю насилие, но тут уж как получится… А теперь просто делайте то, что мы скажем, и никто не пострадает.

— О, кто-то совершенно определенно пострадает, — ответила Пайн.

Она шагнула вперед и обезоружила парня, сломав ему запястье. Когда тот взвыл от боли и согнулся, она схватила его за шиворот, нагнула голову вниз и мощным апперкотом, который нанесла коленом, вышибла пару идеальных передних зубов. А затем, используя его вес, швырнула на зеркальную стену над раковиной и разбила его головой зеркало. Парень упал на раковину лицом вниз; его развернуло, он рухнул на пол и так и остался лежать, подвывая от боли.

— Эй, эй! — крикнул второй парень и бросился в бой, но тут же отлетел назад после того, как Пайн пнула его ногой в горло; он ударился спиной о стену и сполз на пол, пытаясь втянуть в себя воздух.

Этли подошла и окончательного вырубила его, ударив предплечьем — и его голова с глухим стуком ударилась о выложенную кафелем стену.

Последний зарычал!

— Тебе конец, сука. У меня черный пояс.

Однако он прекратил рычать и отпрыгнул назад, когда Пайн вытащила и направила на него пистолет. Другой рукой она достала значок ФБР.

— Теперь ты свое получишь, мистер Дебил.

— О, дерьмо! — воскликнул парень. — Черт тебя побери…

— На пол лицом вниз, — приказала Пайн. — Давай!

Парень послушно лег, но не сдержался и выпалил:

— И почему вы не вытащили свой проклятый пистолет сразу? Зачем было надирать им задницы?

— Потому что она могла и хотела, — сказала Блюм.

Этли вытащила из кармана пластиковые наручники и сковала троих парней вместе, руки и ноги, спина к спине, так что они не могли пошевелиться. После того как Пайн и Блюм воспользовались кабинками и вымыли руки, Этли набрала 911. Она рассказала диспетчеру, что произошло, и сообщила, где они находятся.

— Я не могу остаться, чтобы предъявить им обвинение; просто посадите их на пару лет за глупость.