Каждый из этих контрактов стоил миллиарды, и Бин выиграл оба тендера. Он обошел своих оппонентов по всем важным пунктам. «Выглядело это так, словно он читает их мысли», — отмечал репортер. Стоун не верил в телепатию, но, достаточно долго проработав в шпионской организации, очень даже верил в украденные тайны и секреты.

Он откинулся на спинку стула и отпил глоток кофе. Если предшественник Брэдли был карманным политиком Бина, а Брэдли обещал покончить с коррупцией, вероятно, кому-то было выгодно убрать со сцены этого новоявленного крестоносца. Но ведь никто не мог гарантировать, что преемник Брэдли окажется более склонным сотрудничать с такими, как Бин. Существовал также и такой фактор, как предупреждение. Будет ли новый спикер на всю катушку претворять в жизнь обещание Брэдли восстановить в палате этику поведения, когда именно это обещание, по всей видимости, и привело к насильственной смерти его коллеги? Террористическая группа вполне могла оказаться просто дымовой завесой; к тому же ее причастность к убийству доказать невозможно.

Вначале Стоун взялся за анализ обстоятельств смерти Брэдли, потому что существовала единственная очевидная для него связь между его убийством и смертью де Хейвна. И этой связью был Корнелиус Бин — человек, который заработал миллиарды, продавая оружие, а оно тысячами убивало людей. И все «во имя мира»…

Может, в том микроавтобусе Департамента общественных работ были именно люди Бина? Могли они каким-то образом повлиять на сотрудников секретной службы? Или это какая-то другая контора, действующая вместе с Бином, которая взяла на себя роль посредника в его делах? В стране десятилетиями обсуждается проблема существования военно-промышленного комплекса. Стоун же никогда в его существовании не сомневался — он много лет участвовал в его деятельности. И если этот комплекс и сейчас все тот же, каким он был тридцать лет назад, то это мощная сила, с которой следует считаться. Кроме того, она не колеблясь ликвидирует любого, кто окажется у нее на дороге. Стоун знал это по собственному опыту: он был одним из таких «ликвидаторов».

Надо будет дать Милтону задание выяснить все, что можно, относительно Брэдли и Бина. Милтон может забраться в любую базу данных, которые не имеют к нему никакого отношения; тем не менее они всегда оказываются наиболее интересными. Сам Стоун отправится к разрушенному дому Брэдли — может, удастся там что-то обнаружить. И еще ему нужно еще раз побывать в доме де Хейвна, чтобы понаблюдать в тот телескоп, но отнюдь не потому, что он горел желанием пощекотать себе нервы очередным секс-шоу в доме Бина. Нет, там было что-то, несомненно, важное, что он в первый раз проглядел.

Тут ему вдруг стало холодно, и он поднялся, чтобы развести огонь в камине. Потом выпрямился и начал растираться. Ему было холодно, очень холодно. Что тогда говорили в больнице? Он попытался вспомнить: «Температура у вас повышается обратно до нормы». Да, именно так она сказала, эта медсестра, что обихаживала Калеба. Ему это тогда показалось странным, потому что в больнице пациенту обычно говорят, что он поправляется, если температура у него падает. А она сказала, что у Калеба она повысилась почти до нормы, в этом он был совершенно уверен.

Стоун вдруг забеспокоился. Какая-то давно не дававшая ему покоя мысль наконец стала проясняться. Он схватил было свой сотовый телефон, чтобы обзвонить всех остальных, но потом остановился, уставившись в окно. Отсюда ему открывался прямой вид на улицу, проходившую вдоль ограды кладбища. И там… стоял белый микроавтобус Департамента общественных работ округа Колумбия. Его было хорошо видно в свете уличных фонарей.

Стоун немедленно отошел от окна. Позвонил Робину, но тот не брал трубку. Посмотрел на свой мобильник. На дисплее не было указателя зарядки. Но в этом районе сигнал всегда был отменный. Он снова посмотрел в окно. Значит, они глушат его сигнал. Он схватил трубку домашнего телефона. Тот молчал.

Стоун сдернул пальто с вешалки и бросился к задней двери. Придется перелезть через забор и дальше выбираться через лабиринты улочек Джорджтауна, а потом — в заброшенный дом, которым он иногда пользовался как запасным убежищем. Он осторожно открыл дверь и вышел. Впереди виднелся забор, совсем близко.

Выстрел в грудь остановил его и бросил на колени. Уже теряя сознание, Стоун поднял взгляд на человека в черном колпаке, обеими руками держащего пистолет. И ему показалось, что тот улыбнулся, когда его жертва упала на землю и замерла.

Глава 26

Было темно — темнота допроса. Стоун узнал ее сразу, как только пришел в себя. Он не только не видел ни единой части собственного тела, но ему даже казалось, что у него вообще нет никакого тела. Он был бос и стоял на самых кончиках пальцев ног, а руки были связаны над головой и подтянуты кверху. В помещении, где он находился, было холодно. В таких местах царил холод, потому что холод выматывает человека быстрее, чем жара. Он также понял, что не только бос, но и совершенно гол.

Из темноты раздался голос:

— Очнулся?

Стоун кивнул.

— Скажи это! — потребовал голос.

— Очнулся, — ответил Стоун. Он будет им отвечать односложно, только так и никак иначе. Он уже проходил через подобное три десятка лет назад, когда их задание провалилось и он попал в плен в стране, где ни один американец не желал бы оказаться на его месте.

— Имя?

Это было именно то, чего он больше всего опасался.

— Оливер Стоун.

Что-то твердое ударило его по затылку, на момент лишив сознания.

— Имя?

— Оливер Стоун, — медленно повторил он, ожидая, что следующий удар разнесет ему череп.

— Ладно, пока и это сойдет, Оливер. Де Хейвн?

Теперь Стоун почувствовал, как что-то вцепилось ему в ногу. Он попытался отбросить это, но тут же понял, что ноги его к чему-то привязаны. Это нечто продолжало взбираться по его правой ноге как змея. Он набрал полную грудь воздуха и попытался унять панический страх. Нет, это не может быть змея, они просто имитируют ее, наверняка. Потом эта штука начала тыкаться ему в ногу и не кусать, а давить, и это давление все возрастало. Черт, такое ощущение, что это действительно змея! Может, боа-констриктор? В полном мраке даже железные нервы Стоуна начали сдавать.

— Де Хейвн? — снова сказал голос.

Давление чуть ослабло, но по-прежнему чувствовалось — как вполне ощутимое предупреждение и угроза.

— Отчего он умер?

— Я не знаю.

Давление тут же усилилось. Теперь оно сжимало живот Стоуна. Ему стало трудно дышать. Ноги и руки болели, а его ахилловы сухожилия были готовы разорваться от столь долгого стояния на цыпочках.

— Думаю, его убили, — выдохнул Стоун.

Давление немного уменьшилось. Он быстро перевел дыхание, легкие болезненно втягивали воздух.

— Каким образом?

Стоун отчаянно пытался придумать, что ответить. Он не имел представления, кто эти люди, и не хотел говорить им слишком много. Он ничего не ответил, и давление прекратилось. Пораженный, он немного расслабился. И совершенно напрасно.

Он упал на пол — то, что держало его за руки, внезапно отпустило его. Он почувствовал, как его хватают сильные руки в перчатках. Когда он инстинктивно выбросил вперед руку, она попала во что-то твердое. Это было стекло и металл — достаточно высоко, там, где должно было находится лицо его мучителя. У них есть приборы ночного видения.

Стоуна подняли и куда-то понесли. Секунду спустя его швырнули вниз, на какую-то твердую поверхность, напоминающую длинную доску, и привязали к ней. Потом снова подняли, теперь вверх ногами, и затянули лицо целлофаном. Струя воды мощно ударила в лицо, вжимая целлофан в глазницы, нос и рот. Он задыхался. Ему устроили «водный помост», очень эффективный вид пытки. Страшно осознавать, что тебя топят — особенно если висишь вниз головой в полном мраке, привязанным к доске.

Струя вдруг перестала в него бить, и целлофан с лица сорвали. Но лишь только он успел выдохнуть, его голову сунули в холодную воду. Стоун снова задохнулся и напрягся, стараясь высвободиться. Сердце билось так быстро, что казалось, он вот-вот умрет от сердечного приступа, еще не успев захлебнуться.