Глава 23
«БМВ» действительно свернул на боковую дорогу в нескольких милях от того места, где сцепились «Хонда» и пикап. Водительская дверь была распахнута настежь, двигатель работал на холостых оборотах. Крепко обхватив руками себя за плечи, Лу-Энн возбужденно кружила посреди дороги, выстреливая в воздух облачка пара. У нее на лице непрерывно сменяли друг друга гнев, смятение и отчаяние. Однако никаких следов страха не осталось. Впрочем, нынешние эмоции были гораздо более разрушительными. Страх проходит практически всегда; прочие же чувства, таранными ударами расшатывающие нервную систему, отступают с трудом. Лу-Энн усвоила это за долгие годы и даже научилась по возможности справляться с этим.
В свои тридцать лет Лу-Энн Тайлер по-прежнему сохранила импульсивную натуру и плавные кошачьи движения молодости. Годы сделали ее красоту более совершенной, более зрелой. И все же основные составляющие этой красоты заметно изменились. Тело стало стройным, талия затянулась еще туже, вследствие чего Лу-Энн казалась выше ростом. Волосы отросли и из золотисто-каштановых превратились в соломенные; прическа подчеркивала ярко выраженные черты лица, в том числе нос, перенесший незначительную пластическую операцию, основной целью которой было изменение внешности, а не совершенствование эстетических параметров. Зубы, вкусившие прелести дорогостоящего стоматологического ухода, стали идеальными. Однако один изъян все-таки остался.
Лу-Энн не последовала совету Джексона относительно ножевой раны на подбородке. Рану зашили, но шрам остался. Нельзя сказать, что он бросался в глаза, и все же всякий раз, глядя на себя в зеркало, Лу-Энн видела красноречивое напоминание о том, откуда она пришла, как сюда попала. Это была осязаемая ниточка, связывающая ее с прошлым, с самыми неприятными его сторонами. Лу-Энн хотела, чтобы ей постоянно напоминали о плохом, о боли.
Те, с кем она выросла, вероятно, узнали бы ее; однако она никак не ожидала встретить их здесь. Лу-Энн смирилась с тем, что ей приходилось надевать широкополую шляпу и темные очки всякий раз, когда она появляется на людях, что случалось нечасто. Всю жизнь прятаться от окружающего мира — это было частью сделки.
Вернувшись, Лу-Энн села в машину и погладила обтянутое кожей рулевое колесо. Она то и дело поглядывала на дорогу, высматривая, не появится ли ее преследователь; однако тишину нарушали лишь ровный звук двигателя «БМВ» да ее собственное прерывистое дыхание. Укутавшись в кожаную куртку, Лу-Энн подтянула джинсы, закинула свои длинные ноги в машину, захлопнула дверь и заперла ее.
Развернувшись, она поехала обратно, и какое-то время ее мысли были поглощены мужчиной в пикапе. Несомненно, он ей помог. Кто это был — просто добрый самаритянин, оказавшийся кстати в нужном месте? Или все гораздо сложнее? Лу-Энн уже так долго жила с манией преследования, что та, по сути дела, превратилась в наружный слой защитной окраски. Все наблюдения сначала должны были пройти строгую проверку; все заключения основывались в какой-то степени на том, какими она видела мотивацию тех, кто случайным образом сталкивался с ней на просторах вселенной. Все сводилось к одному мрачному факту: страху разоблачения. Шумно вздохнув, Лу-Энн в сотый раз задумалась, не совершила ли она роковую ошибку, возвратившись в Соединенные Штаты.
Риггс вел свой потрепанный пикап по частной дороге. На обратном пути он постоянно искал взглядом «Хонду», однако машина и водитель больше не появлялись. Риггс рассудил, что визит в особняк обеспечит ему скорейший доступ к телефону; кроме того, можно будет попытаться получить объяснение утренним событиям. Конечно, никто не был обязан ничего ему объяснять, и все же его вмешательство помогло женщине за рулем «БМВ»; Риггс полагал, что это чего-нибудь да сто́ит. В любом случае он не мог просто так все оставить. Мэтт был удивлен тем, что его никто не остановил. По-видимому, частная службы охраны отсутствовала. С представителем владельца Риггс встречался в городе; это был его первый визит в особняк, давным-давно окрещенный «Кустом боярышника». Здание считалось одним из самых красивых в окру́ге. Оно было возведено в начале 1920-х годов; сейчас так уже не строили. Магнат с Уолл-стрит, построивший его в качестве своей летней резиденции, во время биржевого краха 1929 года выбросился из окна нью-йоркского небоскреба. Особняк несколько раз переходил из рук в руки и был выставлен на продажу в течение шести лет, прежде чем его купил нынешний владелец. Зданию потребовались значительные ремонтные работы. Риггс говорил кое с кем из субподрядчиков, занимавшихся этим заказом. Все они с восхищением отзывались об архитектурных красотах особняка.
Грузовики, перевозившие имущество владельца по горной дороге, судя по всему, занимались этим ночью, поскольку Риггс не смог найти никого, кто их видел. Похоже, никто не видел и самого владельца. Мэтт навел справки в управлении землепользования. Поместье принадлежало некоей корпорации, о которой он никогда не слышал. Обычные каналы распространения слухов не дали ответ на эту загадку, однако в частной школе Святой Анны в Белфилде появилась десятилетняя девочка по имени Лиза Сэведж, указавшая в качестве своего домашнего адреса «Куст боярышника». Риггс слышал о том, что за девочкой иногда заезжает высокая молодая женщина, неизменно в темных очках и шляпе с широкими полями. Гораздо чаще девочку забирал мужчина в годах, судя по описанию, с комплекцией защитника в американском футболе. Странная семейка. У Риггса были знакомые, работающие в школе, но все они упорно не желали говорить о молодой женщине. Если они и знали, как ее зовут, то не собирались этого раскрывать.
Риггс сделал еще один поворот, и вдруг прямо перед ним возник особняк. Пикап сейчас напоминал неказистый буксир, приближающийся к величественному лайнеру «Куин Элизабет». Три этажа, двустворчатая входная дверь шириной не меньше двадцати футов…
Риггс поставил пикап на дорожке перед крыльцом, окружавшей роскошный каменный фонтан, который в такую холодную погоду уже не работал. Лужайка была такой же тщательно спланированной и ухоженной, как и сам дом; и хотя однолетние и даже осенние многолетние цветы уже завяли, повсюду буйно раскинулись всевозможные вечнозеленые растения.
Убедившись в том, что листок с номерами машин у него в кармане, Риггс выбрался из пикапа. По пути к входной двери он гадал, снизойдут ли в таком месте до звонка или же дворецкий сам откроет перед ним дверь? На самом деле не оказалось ни того, ни другого, но когда Риггс поднялся на верхнюю ступеньку, из новенького переговорного устройства на стене рядом с дверью послышался голос:
— Чем могу вам помочь?
Это был мужской голос, уверенный, сильный, и, как показалось Риггсу, в нем прозвучали угрожающие нотки.
— Мэтью Риггс. Моя компания получила заказ на возведение ограды по периметру поместья.
— Хорошо.
Дверь не шелохнулась, и тон голоса ясно дал понять, что если Риггс не сообщит какую-либо дополнительную информацию, такое положение дел не изменится. Внезапно он почувствовал, что за ним наблюдают, и огляделся по сторонам. Ну разумеется, прямо у него над головой в нише в одной из колонн была установлена видеокамера. Также с виду абсолютно новая. Риггс помахал рукой.
— Чем могу вам помочь?
— Мне нужно позвонить.
— Сожалею, это невозможно.
— Ну, а я скажу, что это нужно как-нибудь устроить, потому что я только что протаранил своим пикапом машину, которая преследовала темно-серый «БМВ», насколько мне известно, выехавший из этого дома. Я только хотел убедиться в том, что с женщиной, сидевшей за рулем, всё в порядке. Когда я видел ее в последний раз, она была до смерти перепугана.
Следующими звуками, которые услышал Риггс, стали лязг отпираемых запоров и шум распахнувшейся настежь двери. Перед ним стоял мужчина в возрасте, ростом в те же самые шесть футов, что и Риггс, но гораздо шире в плечах и груди. Однако от Мэтта не укрылось, что мужчина слегка прихрамывал, как будто у него уже начинали отказывать ноги или, быть может, колени. Сам обладатель очень крепкого, атлетического тела, Риггс решил, что ему не хотелось бы столкнуться с этим типом — несмотря на возраст и очевидное недомогание, мужчина без труда расправился бы с ним. Несомненно, именно его видели в школе забирающим Лизу Сэведж. Заботливый футболист.