— Мне почему-то казалось, тебе так больше понравится, вот и все, — пробормотала она.

— Черт побери! — взревел Ли. — Так ты позволишь мне… сделать это?

— А ты хочешь, чтобы я вызвала полицию?

До чего же неприятный у неё голос. Так и врезается в уши, словно дрель, того гляди, прошьёт череп насквозь. И Ли продолжал нависать над ней, так крепко держа за запястья, что на руках у него буграми вздулись мышцы.

И вдруг он почувствовал, как из глаза у него выкатилась слеза, сползла вниз по щеке, одинокая, бездомная и неприкаянная, как и он сам.

— Почему ты не врежешь мне хорошенько, а, Фейт?

— Потому, что это не твоя вина.

И тут Ли затошнило, хватка на её запястьях сразу ослабла. Фейт слабо шевельнула рукой, и он отпустил её, молча, без слов. А потом она коснулась его лица, очень нежно, точно пёрышко упало с неба и скользнуло по коже. И одним этим движением смахнула одинокую слезу. Фейт заговорила, и голос её звучал хрипло:

— Потому что я разрушила тебе жизнь.

Ли кивнул:

— Так если я убегу с тобой, то буду получать это каждую ночь? Эту маленькую подачку, кусочек печенья для верного пса?

— Ну, если это тебе так надо, — шепнула Фейт и резко отняла руку от его лица. Рука безвольно упала на кровать.

Он даже не пытался вернуть её.

Ли открыл глаза и встретился с ней взглядом. Фейт смотрела так печально, даже её поза и поворот головы выражали боль. Эту боль доставил ей он, и Фейт приняла её покорно, молча, без сопротивления. Только тут Ли заметил, как по её бледным щекам медленно ползут слезы. Его так и обдало жаром при виде этих слез, казалось, они пронзили его насквозь, дошли до самого сердца, испепелили его.

Резким рывком Ли оторвался от Фейт, встал с постели, побрёл в ванную. И не успел дойти до туалетного бачка, как его вывернуло наизнанку, и все, что было выпито и съедено, зловонным потоком хлынуло на дорогую итальянскую плитку пола. А потом на пол рухнул и сам Ли.

Его вывело из небытия прохладное прикосновение полотенца ко лбу. Фейт стояла рядом на коленях и обнимала его. На ней была хлопковая футболка с длинными рукавами. Он видел удлинённые мускулистые икры, слегка искривлённые пальцы на узких сухощавых ступнях. Переведя взгляд чуть ниже, Ли заметил, что грудь его прикрывает толстое махровое полотенце. Его до сих пор подташнивало и знобило, зубы выбивали мелкую дробь. Фейт помогла ему сесть, а потом встать, поддерживая за талию. Только сейчас Ли обнаружил, что на нем спортивные брюки. Очевидно, Фейт умудрилась как-то натянуть на него эти брюки, сам бы он не смог. Голова кружилась так, словно Ли без передышки два дня катался на карусели. Вместе они как-то добрели до постели, и Фейт помогла ему лечь, укрыла простыней и пледом.

— Я буду спать в соседней комнате, — тихо сказала она.

Ли не ответил, даже глаз не открыл.

Потом услышал, как Фейт идёт к двери. И не успела она выйти, как он сказал:

— Прости меня, Фейт. — И тут же судорожно сглотнул слюну. Язык казался ему непомерно большим и шершавым, точно во рту застрял ананас.

Перед тем, как притворить за собой дверь, Фейт чуть слышно промолвила:

— Ты не поверишь, но мне тоже страшно жаль. Может, даже больше, чем тебе.

Глава 34

Брук Рейнольдс вошла в банк и огляделась. Он только что открылся, и ни одного посетителя, кроме неё, пока не было. В другой жизни она непременно наметила бы этот банк в качестве объекта ограбления. При этой мысли Брук невольно улыбнулась. У неё было заготовлено несколько сценариев, но молодой человек, сидевший за столиком, с прицепленной на груди пластиковой карточкой, где, кроме имени, сообщалось, что он младший помощник управляющего, сам сделал за неё выбор.

Он поднял на Рейнольдс глаза и спросил:

— Чем могу служить?

Глаза его немного расширились при виде бляхи с надписью «ФБР», и он выпрямился на стуле, словно пытаясь показать тем самым, что не столь уж молод и неопытен, каким кажется на вид.

— Есть проблемы?

— Мне нужна ваша помощь, мистер Собель, — ответила Рейнольдс, прочитав фамилию на карточке. — И связано это с расследованием, которое в настоящее время проводит Бюро.

— Да, конечно, буду рад помочь чем смогу.

Рейнольдс уселась напротив него и заговорила тихим многозначительным голосом:

— У меня есть ключ от депозитной коробки-сейфа вашего отделения. Мы получили его в ходе расследования. И считаем, что в сейфе могут находиться весьма важные для нас материалы. Мне нужно открыть этот сейф.

— Понимаю. Видите ли, э-э…

— У меня есть также выписка из банковского лицевого счета.

Банковские служащие обожают бумаги и документы, Рейнольдс это знала; и чем больше там будет цифр и статистических данных, тем лучше. Она протянула ему бумагу.

Он начал читать.

— Вам известно это имя, Фрэнк Эндрюс? — спросила Рейнольдс.

— Нет, — ответил он. — Но я работаю здесь всего неделю. Видите ли, банковские правила и ограничения, они практически…

— Уверена, что это именно так, — перебила она его. — Даже членам правительства закрыт доступ к такого рода информации.

— Да, всем, но только не вашим людям, насколько я понимаю. Ведь наблюдается такой разгул преступности.

— Работая помощником управляющего, вы наверняка много чего нагляделись.

Молодой человек приосанился и отпил глоток кофе.

— О да! Мог бы рассказать вам такие истории!

— Ни на секунду не сомневаюсь, что можете. Скажите, а нельзя ли узнать, как часто мистер Эндрюс наведывался в свой сейф?

— Нет ничего проще. Мы заносим все данные в компьютер. — Набрав на клавиатуре компьютера номер лицевого счета и ячейки, он подождал, когда на экране монитора появятся данные. — Может, хотите кофе, агент Рейнольдс?

— Нет, спасибо. А она большая, эта его коробка-сейф?

Он покосился на выписку из лицевого счета:

— Ну, судя по месячной плате, у мистера Эндрюса «номер люкс» двойной ширины.

— Наверняка много чего может поместиться.

— Да, просторная ячейка. — Собель подался вперёд и заговорил еле слышным шёпотом: — Готов побиться об заклад, речь идёт о наркотиках, верно? Отмывание денег, что-то в этом роде? Я прошёл специальный курс по этому предмету.

— Вы уж извините, мистер Собель, но, пока расследование не окончено, я не имею права комментировать. Ну, вы понимаете…

Молодой человек откинулся на спинку стула.

— Да! Конечно. Ещё бы! У всех свои правила. Вы не представляете, с чем нам приходится сталкиваться здесь, в банке!

— Догадываюсь. Ну, что там показывает наш компьютер?

— Ах да. — Собель взглянул на экран. — Вообще-то он наведывался сюда довольно часто. Могу сделать вам распечатку, если угодно.

— Это будет весьма кстати.

Минуту спустя они шли к сейфовому отделению; Собель нервничал:

— Вообще-то, наверное, мне надо было прежде согласовать с начальством. Нет, я абсолютно уверен, никаких проблем не возникнет, и все же начальство относится чрезвычайно строго ко всему, что связано с доступом к ячейкам.

— Понимаю. Но полагаю, помощник управляющего вправе принять такое решение самостоятельно. К тому же я не буду ничего изымать, просто взгляну на содержимое. И в зависимости от того, что увижу, приму дальнейшие решения, возможно, даже и о конфискации. Это типичная для ФБР практика. Я беру на себя всю ответственность. Так что не волнуйтесь.

Похоже, слова эти успокоили молодого человека, и они прошли в помещение с сейфовыми ячейками. Собель взял у Рейнольдс ключ, достал свой, банковский, и извлёк из ячейки большую стальную коробку.

— У нас тут есть специальная комната, где можно спокойно ознакомиться с содержимым.

Он отвёл Рейнольдс в маленькую комнатку, она закрыла за собой дверь, глубоко вздохнула и мельком отметила, что ладони у неё вспотели. Ведь в этой коробке могло лежать нечто, способное перевернуть жизни людей, разрушить их карьеры. Рейнольдс медленно приподняла крышку и еле слышно чертыхнулась.